Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нынешним вечером – последние торги, – сказал Рико, ибо так и было. – Завтра Гроза уплывет восвояси.
– Отведи-ка меня туда.
* * *
Онорико-Мейсор воспрянул духом. Свое прекрасное настроение он изливал речами.
– Женщина – лучшее вложение денег! Всякий южанин это знает! Она – красивее драгоценности, надежнее банковского векселя, полезнее коня. В Писании сказано: нет больше ценности на свете, чем женщина, способная давать потомство. А ведь Писание не дураки сочиняли, о нет!
Дневная жара отступала, в вечерней прохладе оживал белокаменный Лаэм, оглашался голосами и подковами, заливался запахами еды и вина. Наслаждаясь вечером, горожане выбирались ужинать на террасы и балконы домов, а таверны выставляли столы прямо на улицы. Вольготно развалившись на сиденье брички, Рико вещал:
– Торги, мой друг, пойдут не на корабле, а в чайной Эксила. Это место устроено специально для таких случаев, и меня там, конечно, знает каждая собака, даже сам Эксил обнимает при встрече. А я всегда ему говорю: «Хорошо ты сделал, что открыл в порту большую чайную! Приятно смотреть девушек в уютном зале, а в тесном брюхе шхуны – совсем не то. В трюме любая красавица покажется страшилой».
Хорам слушал вполуха, больше уделял внимания вечерним красотам города, залитого сиянием луны и искры. Особенно пленяли его дворцы богачей, что венчались огромными куполами, а окна были узкие и неровные, фигурные, сплетенные в замысловатую вязь. Также Хорам уважительно кивал при виде мостиков и арок, коих в Лаэме имелось великое множество. Мраморные галереи соединяли дворцы соседей, крытые рынки – с особняками славных купцов, чайные – с гостиницами. Мостики перекидывались с улицы на улицу, прямо над крышами бедняцких домиков, давая возможность пройти прямиком, не плутая в трущобах. Хорам ахнул, когда увидел мост длиною в четыре квартала, соединяющий две площади. Не мост, а прямо целая улица, поднятая над землей!
– Обрати внимание, друг: все эти арки и галереи закрыты от солнца. Это не просто удобный способ пройти по городу, избежав толчеи, а еще и спасение для белокровных! Дама может прогуляться по воздушным улицам, не боясь обжигающих лучей. А купола во дворцах, что так приглянулись тебе, венчают залы с крытыми садами. Славные устраивают внутри своих домов озерца и парки – все ради своих женщин!
Бричка остановилась на природной террасе. По левую руку открывался роскошный вид на море, искрящееся лунной дорожкой, а по правую возвышалось здание, формой напоминающее цветок.
– Добро пожаловать в чайную Эксила! Тебя ждет дивное представление.
– Представление?.. – удивился Хорам. – Я думал, торги…
– Торги и есть представление! Каждая девушка старается показать себя с лучшей стороны, ведь иначе ее не купят!
– Не понял логики.
Но они уже подымались по ступеням, и Рико не успел ответить.
– Как зовут славных господ? – спросил привратник, вежливо, но твердо заслонив дорогу.
– Тебе коршуны глаза выели?! Перед тобою Онорико-Мейсор, архитектор счастья! Сейчас же проводи нас в мою ложу!
– Не припомню вашей ложи, господин. Да и ваше имя незнакомо. Кто вас приглашал?
Прежде, чем Рико изверг новую вспышку гнева, Хорам сказал привратнику:
– Нас позвала одна белокровная леди, вот ее портрет.
Он сунул в ладонь стражу крупную монету.
– Милости просим, славные господа!
Внутренность чайной также походила на цветок. Многочисленные лепестки, разделенные низкими ширмами, представляли собою ложи для гостей. Они были устелены коврами и щедро усыпаны подушками, освещены огоньками масляных ламп. В сердцевине цветка, видимой со всех сторон, стоял круглый помост. Над ним на длинных цепях свисали с потолка искровые фонари.
– Кого я вижу! Сам архитектор счастья, великий Онорико-Мейсор! Наконец-то ты добрался!
Мерзкий голос принадлежал Тимерету – как на зло, конкурент занимал соседнюю ложу. С ним были три девушки в шелках – одна другой краше, – и двое славных купцов.
– Пришел поглядеть, как ты накупишь сухарей и бревен, – бросил Рико и отвернулся.
В другой соседней ложе он увидел зрелую даму в сопровождении служанки, что помогала хозяйке усесться помягче.
– Женщина пришла покупать девушек?.. – поразился Хорам.
– Да ведь это Лиза-Марго, хозяйка школы альтесс! Она высматривает девушек со способностями, выкупает и берет в обучение.
– В обучение?! Чему же они учатся и зачем?!
Ох, этот глупый чужак совсем ничего не понимал в жизни! Но объяснять было некогда: вспыхнули фонари над помостом, и в пятно света вышел сам шаван Гроза. Западник нисколько не старался подстроиться под манеры южан. Напротив, он был одет вызывающе дико: кожаная безрукавка с бляхами, грубые кожаные штаны, высоченные остроносые сапоги со шпорами. Широкий ремень сверкал серебряными узорами в честь многих побед Грозы. На поясе висел кривой меч и длинный кинжал.
– Не привык болтать, – хрипло сказал шаван. – Смотрите своими глазами. Товар хорош. Грязью не торгую.
– Каков дикарь!.. – обронила госпожа Лиза-Марго не без уважения.
Шаван спустился с помоста, а в лучи света стали выходить девушки. Рико обожал этот миг открытия – будто падает крышка ларца, представляя взгляду неведомые прежде драгоценности. Он подался вперед, затаив дыхание.
Гроза привез с Запада сорок пленниц. До сего дня на торгах остались шестеро, однако здесь было на что посмотреть. Поочередно они взошли на помост, каждая поклонилась гостям и назвала свое имя, сказала слова приветствия. Первая – Мелана – вызвала волну одобрительных голосов. Мелана была уроженкой Литленда – почти белокровной. Ее светлая кожа, разрез глаз, утонченные черты лица – все говорило о благом происхождении. Обычно пленницы, взятые западниками в других землях, ведут себя отвратно: дерзят, свирепеют, либо замыкаются и льют слезы. Мелана, напротив, наслаждалась вниманием и ярким светом фонарей. Искристо улыбнувшись, она сделала реверанс и произнесла:
– О красоте Шиммери слагают сказки, но ни одна и близко не сравнится с реальностью! Я так рада, что очутилась здесь. Надеюсь навсегда остаться с вами!
Рико толкнул Хорама в бок и многозначительно подмигнул. Именно с Меланой связывал свои финансовые надежды архитектор счастья: она была самым дорогим и лакомым кусочком. Шаван требовал за Мелану двести пятьдесят эфесов. Славные тянули с покупкой до последнего дня, рассчитывая, что Гроза скинет цену. Но он не уступал, будто специально ждал Онорико с Хорамом.
Второй на помост вышла женщина лет тридцати – весьма зрелая, по меркам Запада. Тем не менее, шаван просил за нее две сотни, и причиною была пластика ее движений: томная, полная скрытой силы – тигриная. При такой любовнице даже печальный Хорам позабыл бы все горести! Звали женщину Элия.
Затем были две сестры – бойкие веселушки. Они вышли на помост вдвоем и пропели приветствие хором, словно намекая: две девушки – вдвое лучше, чем одна. Эту мысль Рико шепнул на ухо другу: если брать сестер, то только двоих сразу. Они чудно дополняют друг друга: одна выше – другая ниже, одна темненькая – другая светловолосая. Да и не разлучать же бедных сироток!